когда сидишь в стране, где люди каждый день следят за сводками убитых соотечественников, война близко, то какие то детские обиды и бойкоты выглядят странно. я сам грешен, бывает надуюсь на раму на окне, хранителя или несовершенство мира и сижу. Надутый. Но здесь, когда гром от грозы более удивителен, чем от бомб, все это выглядит ненужным и пустым. Думаешь про себя, какой я еще ребенок, вс-таки, потом смотришь на маму, которая передвигается тяжело, потому что еще тяжело ходит, но двигается и у нее куча дел. приготовить, помыть, меня накормить, попытаться всучить деньги, чтобы както облегчить жизнь детям (хотя мы не жалуемся, но чтото прочитала в интернетах), в общем смотрю на нее, и понимаю, что разгильдяй, бездельник и обиды все надо свернуть с трубочку и... ну дальше капитан подскажет...
...
а вчера заехал в шикум (реабилитационный центр в Петах тикве) к дяде Боре. Другу отца, лежит после обширного инсульта. Левая половина не двигается, поднимается только с помощью кресла, говорит тихо и с трудом, потому что в носу пищевая трубка, глотать самостоятельно пока не может. В общем не в прежней форме полковник, с которым мы в октябре еще мандарины тырили в садах Кирьят-Оно. Но что осталось в этом человеке это его чувство юмора.
"Слушай задачу, сержант!", еле разбираю слова.
"тебе нужно добыть сперму арабских жеребцов... она поднимет меня на ноги и будем скакать как прежде..."
- Куда вливать будем? - интересуются его племянники.
- Куда обычно, - бурчит полковник, - здесь все делается через ж... одно место...