Наступило лето, хотя у нас оно еще слабое, застенчивое, неуверенное. Настоящеготепла пока нет. Но деревья зазеленели и травы набирают силу, помня, что им положен
особый камчатский гигантизм. Скрытая мощь непревзойденного шеломайника местами
подняла его уже достаточно, чтобы вести репортаж из этого буйного проявления жизни.
Что я и делаю с удовольствием
Скоро памятное 22 июня – день, когда почти век назад «Киев бомбили, нам
объявили...». Мне тогда исполнилось четыре месяца. Отец работал инженером на
электростанции, имея бронь, ушел добровольцем, в 42-ом погиб под Ленинградом.
Миллионы нас таких, которые знали отцов только по фотографиям. Недавно в магазине
случайно услышал, что Киев и сейчас бомбят, потому что там засели бендеровцы и
нацисты. Ракетами бомбят, а вот Харьков – настоящими авиационными бомбами, только с
крылышками. В Харькове тоже нацисты. Говорили, что скоро город от них освободят. Все
правильно, зачем нам нацисты, но странно как-то, ведь уже бомбили, и песня есть про
четыре часа. Вероятно, вселенский закон парности работает.
Поскольку мой дом под сопкой Мишенной, я нередко поднимаюсь к вершине, чтобы
обозреть окрестности и убедиться, что мир по-прежнему прекрасен
. Взглядсверху всегда дает ложное ощущение собственной значимости, не то, что выглядывать из
шеломайника в лесу. На вершине сопки – система телевизионной трансляции,
доминирующая над городом и обеспечивающая правильное функционирование
населения. Высится внушительная вышка-башня, круглосуточно накрывающая город
невидимой вуалью электромагнитных волн
. Это излучение и определяет всюментальную и физическую деятельность человечков, неутомимо копошащихся далеко
внизу, куда-то спешащих на поддержанных японских карах. Телебашня руководит нашей
жизнью. Без нее мы бы не знали, ложиться спать или вставать, заниматься сексом или
бежать на работу, кого следует любить, а кого ненавидеть и забрасывать бомбочками.
Поэтому мы должны беречь и охранять эти полезные сооружения.
Под башней на крутых склонах сопки березовый лес и кустарник, уродливо
искривленный от постоянного угнетающего излучения. Весной и в начале лета повсюду
черемша, которой воздействие башни только на пользу – отменно чесночная, злая и
наглая, стремящаяся захватить все подбашенное пространство. Однако чрезвычайно
полезная для наших уставших от зимы организмов .
Волновой хохочет бес,
Правит бал в стране чудес.
Веселится черемша,
Виснет на ушах лапша.
С Мишенки видно, как город прячется среди сопок, змеей уползая к Пацифике и
огибая Авачинскую бухту. Но не добирается до океана, застревает в складках
прибрежного мелкосопочника
. Когда стоишь на вершине, хочется воспарить,полетать на параплане, тем более, что крыло есть и подвеска неплохая. Но нельзя над
городом – такие времена. Потому сижу тихо, починяю примус, не летаю, пишу в стол или
для очень близких людей. Кричать сейчас не нужно, да и бесполезно.
Голос мой в родном окопе,
Что клистир в болезной попе.
Не пробьешь дерьма застой,
Лишь устроишь геморрой.
Не ищите в моих рассуждениях прямых аналогий с зомбирующими башнями
Стругацких («Обитаемый остров»). Здесь совсем другое. Зомбировать не требуется,
башни просто сняли некоторые внутренние запреты. В результате население быстро и с
восторгом разоблачилось, выставив пороки как достоинства. Культ несвободы и вековой
комплекс неполноценности обернулись всеобщей ненавистью к более развитому и
богатому Западу. Извечная ситуация, когда «задние тоже хочут», но не могут, казалась
неразрешимой, но нашелся проверенный выход. Объявили себя самыми лучшими и
правильными, а свой способ существования единственно приемлемым. Естественно,
«задние» должны завладеть миром и стать «передними», пусть западная цивилизация
смирится или погибнет, благо средства воздействия есть и их много. Но для начала очень
хочется посмотреть, как будет корчиться сверхтолерантный и высоконаучный Запад, если
его пощекотать ножичком. Уже корчится и в штаны наложил, а мы еще и не начинали. У
нас еще много ножичков и заточек припасено. Вот такая наша несокрушимая логика. Пока
все получается и мир быстро движется к самоуничтожению. А может и пронесет...
В. Успенский